需要金幣： 1000 個(gè)金幣 |
資料包括：完整論文 |  |
 |
| 轉(zhuǎn)換比率：金額 X 10=金幣數(shù)量， 例100元=1000金幣 | 論文字?jǐn)?shù)：5457 |  | |
| 折扣與優(yōu)惠：團(tuán)購(gòu)最低可5折優(yōu)惠 - 了解詳情 | 論文格式：Word格式(*.doc) |  |
Введение：Марья Степановна - достойная супруга Карпа Кондратьевича. Она тоже ведет нескончаемую войну со слугами в доме. И тоже не упускает возможности собственноручно расправиться с провинившимися. Она жестока настолько, что даже собственную дочь Ваву «с невероятной упорностью гнала и теснила, как личного врага». За что же Марья Степановна казнит дочь? А за то, что та отличается природной смуглостью, стройностью, изяществом и задумчивостью. Вава не умеет, а может быть, не желает раболепно исполнять приказания матери. И вот Марья Степановна принимается за «воспитательную» работу, чтобы переменить поведение, изменить внешность и переиначить личность дочери: сделать белой, румяной, толстой, развязной и угодливой. Герцен сочувствует Ваве, бесправной и беззащитной перед матерью. В ее личной драме он увидел проявление трагизма русской жизни. Ведь крепостники не только подвергали народ физическому насилию: оно дополнялось духовным - с личностью зависимого человека не считались и пытались ее произвольно «перекраивать». У крепостного и вообще у зависимого человека отнимали самое ценное для него: право быть самим собою. Крепостничество - режим грубого, ничем не прикрытого насилия, режим подавления народа, лишенного всех прав, кроме одного: жертвовать собой за православную веру, царя, отечество и барина. Так понимал и изображал Герцен крепостной строй в России сороковых годов XIX века. Крепостничество давно превратилось в главную преграду на пути развития страны. В романе «Кто виноват?» Герцен показал, что оно - сильный и опасный враг народа. Однако же народ не сломлен, не утратил стремления к свободе. В этом Герцен был твердо убежден. Главной задачей писателя-реалиста было познание и изображение тех сил, которые выражали протест против существующего строя. Только разыскав и показав эти сопротивляющиеся силы, можно было вызвать у читателя не подавленность, не чувство бессилия и безнадежности, а оптимистическую уверенность в неизбежном и не слишком отдаленном раскрепощении народа.
|
